Сомнительная полночь [сборник] - Эдмунд Купер

Дайон и трое жиганов проследили за направлением его взгляда.

Семеро здоровенных и хорошо развитых доминант как раз в этот момент входили в бар. Одеты они были небрежно и довольно грязно. На головах троих из них сидели побитые фибергласовые шлемы.

— Ирландские морские коровы, — зашипел Безымянный, — эти большие суки уже приходили сюда на прошлой неделе. Побили мебели на пять сотен львов, но заплатили сразу же и наличными. Ведите себя тихо, жиганы. Этих разгоряченных телок не интересует, как возвести ноль в куб.

— Газ? — спросил Дайон, с интересом разглядывая доминант. — Нефть? Минералы?

— Нет. Подводные отели и все такое прочее. Они говорили мне, что многие доминанты любят, валяясь в постелях со своими одухотворенными сквайрами, пялиться сквозь углеродистое стекло на шаловливых рыбешек.

Доминанты с шумом расположились вокруг стола в одной из уединенных полуниш. Очевидно, они где-то уже успели изрядно набраться, так как их движения были гораздо резче, а слова громче, чем надо.

Одна из них — высокая и мускулистая брюнетка — стала стучать кулаком по столу:

— Вино! Вина! Дю в'эн! В'инью!

— К вашим услугам, дорогие доминанты. — Безымянный профессионально перемахнул через стойку бара и подошел к ним, чтобы принять заказ.

В этот момент одна из доминант отделилась от своей группы и слегка нетвердой походкой стала прохаживаться по бару. Критически оглядев Дайона с компанией, она сказала:

— Один — для одиночества, два — для компании, три и больше — это уже заговор. Что скажете, жиганы? Ночи не нужны инъекции жизни.

— Точно, не нужны, — сказал Тибор, выпячивая грудь. — К твоим услугам, дорогая доминанта, отныне и вовеки.

Она оглядела его сверху донизу и бросила на стойку пять львов:

— Ты никогда не выдерживал больше одного раунда, дитя. Выпей-ка лучше стаканчик молочка.

Тибор уставился на деньги и проглотил насмешку.

— Сколь хороша, столь и щедра! Но мы утопим то, чему уже не бывать, не в молоке, а в лёвенбрау.

Гарвил оглядел доминанту и постарался придать блеск своим глазам.

— По крайней мере пять раундов, — сказал он вкрадчиво, — подлинность товара гарантируется.

— Смело и убедительно, — сказала с улыбкой доминанта. — Что же, вполне возможно. Ты довольно-таки тощ, но это не имеет значения. Я видала жиганов и получше, и похуже.

Она выбросила руку и крепко ухватила Безымянного, который, получив заказ, в этот момент как раз возвращался к стойке.

— Койку, любезный. Твой маленький приятель хвастает, что он половой гигант.

— Номер три, — сказал Безымянный, выуживая из кармана ключ, — семь пятьдесят в час.

— О, какая высокая цена греха. — Доминанта повернулась к Гарвилу: — Выдержишь час, храбрец?

Гарвил облизал губы:

— По двадцатке за палку, и я буду продолжать до закрытия бара.

— Мания величия, — засмеялась доминанта, — запомни, ради твоей собственной пользы, — поступки должны соответствовать словам.

Она взяла ключ, хозяйским движением обхватила Гарвила и обратилась к своим компаньонкам:

— Синьоры, дорогие, закадычные подруги! Я собираюсь устроить маленький экзамен на прочность. Не пейте много до моего возвращения.

— Через девяносто секунд, — предсказало чье-то глубокое контральто.

— Да ну тебя! Не меньше трех минут!

И она увела не сопротивлявшегося Гарвила в спальню.

Безымянный обнес доминант напитками. Две или три из них многозначительно посмотрели на стойку бара, потом раздался взрыв смеха. Затем одна доминанта — красивая и, очевидно, самоуверенная особа — поднялась с места и пересекла зал. Она остановилась возле Дайона и многозначительно посмотрела на него:

— Пойдем?

— Это очень лестно для меня, но нет, — сказал он осторожно, — моя рыба жарится в другом месте.

— Это был не вопрос, — сказала самоуверенная доминанта, — а скорее царственное повеление.

— Которое я, к сожалению, отвергаю — со всеми возможными стереофоническими извинениями.

— Парень, — ее голос сделался жестким, — когда я приглашаю, только отчаянный смельчак может отказаться.

— Примите мои поздравления. В таком случае трус тоже должен отказаться… Могу я предложить вам выпить?

Наблюдавшие эту сцену доминанты оскорбительно захохотали.

— Я что, уродина, калека или persona non grata[13]? — спросила самоуверенная доминанта жестким тоном.

— Ни в малейшей степени. Вы крайне привлекательны и все такое. Но, увы, я предпочитаю выпить.

— Пятьдесят львов должны подавить твою жажду.

— Вовсе нет. Присоединяйтесь ко мне.

Неожиданно наступила тишина.

Вдруг доминанта рассмеялась:

— Похоже, учтивость — новый порок жиганов. Я действительно присоединяюсь к тебе, мой учтивый трус. Заказывай.

— Два лёвенбрау, — крикнул Дайон Безымянному. Выпивка появилась мгновенно.

— Твое здоровье, — сказал Дайон, поднимая стакан.

— Салям алейкум, — ответила с улыбкой доминанта и вылила лёвенбрау ему на голову. — Благослови Господь всех плывущих в этих водах.

Дайон пробормотал что-то бессвязное. Все засмеялись.

Пока он безуспешно пытался вытереться платком, доминанта, подстрекаемая всеобщим одобрением, взяла второй стакан и повторила процедуру снова. Но смущение Дайона, похоже, уже не зависело от количества пролитой на него жидкости.

— Теперь Божья милость дважды благословенна, — пояснила доминанта. — Это как приятный дождичек с небес.

Сквозь пелену льющегося пива Дайон смотрел на издевающуюся над ним женщину. Звуки все возрастающего веселья раздавались со всех сторон. Пандо и Тибор чуть не умерли со смеху.

— Ха-ха, — сказал Тибор, — распрямитесь, станьте на три фута выше, чтобы вас можно было сосчитать. Как ты теперь себя чувствуешь, суровый сквайр?

Дайон потряс толовой и сделал глубокий вдох. Он посмотрел на унизившую его доминанту, наблюдавшую его замешательство с нескрываемый удовлетворением.

— Это, — сказала она, — должно научить тебя быть больше мужчиной.

— А это, — парировал Дайон, с ожесточением ударив ее ребром ладони в горло, — должно научить тебя быть больше женщиной.

Доминанта не ожидала отпора. Когда первый удар достиг ее горла, она издала звук, похожий на хрюканье. После второго удара, который Дайон нанес пальцами ей в живот, женщина снова издала тот же звук, и тогда он от души врезал ей по затылку. Она упала на пол и растянулась на нем, корчась и стеная.

— Еще кто-нибудь хочет позабавиться? — спросил Дайон угрожающе. — Любой может попробовать.